»»»

Ленинградские богомазы


Курагинские мотивы. Владимир Щербинин 19.04.2007 г.

В юности, когда я еще работал в школе учителем физики, а мой друг Валерка Болотов учился уже в аспирантуре в Ленинграде (он меня старше на пять лет), каждое лето мы зарабатывали деньги тем, что изготовляли наглядную агитацию для колхозов и предприятий. Тогда с этим было строго - райкомы и горкомы требовали с руководителей предприятий, чтобы были стенды с передовиками производства, плакаты с призывными лозунгами, оформленные красные уголки.

Красные уголки - это специальные комнаты, где проводились собрания, на которых прорабатывали, воспитывали отстающих, пьющих и поощряли передовиков, награждая их грамотами или помещая фотографии на Доску почета. Эти уголки заменяли в какой-то мере церковь, надо же было иметь место, где можно было заниматься внутренним миром человека. Душа отрицалась - ее заменили моральным обликом.

Повальное пьянство требовало все новых и новых лозунгов для поднятия дисциплины, нам это было на руку. За наглядную агитацию хорошо платили - один кв. м. стоил около 40 рублей. В то время хорошая зарплата равнялась 120 рублям в месяц.
Валерка в Питере перенимал у художников технологические новинки, например, начали использовать водоэмульсионную краску, она только недавно появилась, быстро сохла, и ее можно была разводить водой, но и мы при этом не так травились, как от ацетоновой. Или вместо кистей стали применять маленькие каточки, которые мастерили из поролона и медных трубочек. Эти каточки позволяли быстро покрывать краской большие поверхности и значительно облегчали нашу работу.

Мы были молоды, энергия била через край. Одним летом поехали в Минусинск, старинный городок недалеко от Курагино.
Я взял у матери вязаный половер, его края болтались при ходьбе; отпустил бороду, черные очки дополняли образ художника, хотя до этого кисти в руках не держал. Валерка в Питере вступил в союз молодых художников, красная корочка с ленинградской печатью гипнотически действовала на чиновников. Представлялись ленинградскими художниками, говорили, что приехали писать виды Сибири и заодно согласны помочь оформить город или предприятие. Чиновники смотрели на нас, как на небольшое чудо, звонили подчиненным и требовали обеспечить нас работой, что для них такой шанс применить наш талант предоставляется впервые (за спиной говорили: приехали ленинградские богомазы).

Мы раздобыли велосипеды и отправились на поиски денег и впечатлений. Нашли работу в трех местах - на обувной фабрике, в электрических сетях и от города.

Тогда был острый дефицит обуви, и местная фабрика, хоть и делала совковую обувь (да и такую не найти), была на плаву и получала хорошую прибыль. Нас обеспечивали материалами, красками, ДВП - и пр. мы только применяли свой "талант". Нам позволили пользоваться их складами в поисках нужных материалов. Помню, мы набрали там себе целый мешок обрезков кожи (я из них позднее шил ножны для ножей, до сих пор использую широкий пояс для путешествий по тайге из этой кожи).
Днем мы работали, сколачивали планшеты, резали трафареты, а вечером ходили на танцы (теперь дискотека).

В это время в Минусинск приехал певец Ободзинский. Он в то время был очень популярен; с успехом прошел американский приключенческий фильм "Золото Маккены", где звучали песни в исполнении Ободзинского. На концерт, который проходил на стадионе, собрались толпы народа. Я тогда искренне удивлялся, почему этот лысый, маленький человек собрал целый стадион и содрал немалые деньги. Предлагал Валерке предпринять что-то аналогичное. Но Ободзинский Ободзинским, а нам надо было делать свои "бабки".

Власти города нам поручили подрисовать очередной орден на огромном портрете Брежнева, который висел на городской площади - генсека наградили в очередной раз. Валерка сказал, что это очень ответственная работа и она стоит больших денег, надо, мол, выдержать перспективу, и наплел кучу других сложностей. Нам эти деньги пообещали, и новый орден золотом засиял на груди нашего лидера.

На обувной фабрике я зашел в кабинет директора в толпе других приглашенных, они меня сразу не заметили (я сел где-то с краю стола). Они обсуждали свои внутренние проблемы: делили черный нал, кому давать взятки и т.д. "Да это сходка какой-то мафии", - подумал я. Когда меня обнаружили, поднялся настоящий переполох, директор перепугался, стал орать на подчиненных, как меня пропустили и. Не менее напугался и я, думаю, убьют ненароком как свидетеля, но все обошлось: художник есть художник, что с него взять.

Преодолевая все возникающие трудности, мы, наконец, выполнили все работы, получили деньги, но по дороге домой заехали в овцесовхоз - председатель попросил оформить площадь возле конторы. Уставшие, уже на последнем дыхании, мы взялись за новый заказ. Краски было мало, в основном остались темных цветов, нарисовали колхозниц на фоне овец и пастбищ. Колхозницы походили на негритянок, мы сами хохотали над своими творениями. Но колхозникам все понравилось, они только возмущались, почему одна овца стоит на трех ногах. Она была изображена небольшим размером в стаде с другими, и они были фоном общей композиции. Не долго думая, мы эту овцу закрасили, не подозревая, какую бурю эмоций среди колхозников вызовет это решение.

Они возмущались, куда дели несчастную овцу, и требовали ее вернуть (никогда бы не подумал, что будет такая реакция на такой пустяк). К изображению животного они относились трепетно, словно овца была живой, а может, для них этот образ более значим, чем само животное. Какой-то первобытный фетишизм в ХХ веке. Овцу пришлось возродить - колхозники успокоились и были довольны, а председатель обратился к Валерке с личной просьбой нарисовать небольшой портретик Ленина на рабочий стол своего кабинета и хорошо оплатил эту работу из своих денег.
На заработанные деньги мы могли жить целый год до следующего лета.

Рейтинг

В этом разделе

Добавить комментарий

Обновить

Естественный спутник земли?